О-язык, К-язык и Т-язык

У Лакоффа, в его оппонировании мифу объективизма («Метафоры, которыми мы живём») есть формула объективистского языка (О-языка):

«Если мир состоит из хорошо выделяемых объектов, мы можем дать им в языке имена. Если у объектов  есть четко выделяемые ингерентные свойства, то получается язык с одноместными предикатами, каждый из которых соответствует каждому из этих свойств. Если объекты связаны между собой фиксированными отношениям и (по крайней мере в каждый данный момент), получается язык с многоместными предикатами, каждый из которых соответствует некоторому отношению.»

Это, конечно, очень урезанная формула, но отражает один из фундаментальных организационных принципов, который можно назвать механизмом отражения, представления или схватывания прямо наблюдаемой, непосредственной перцептивной ситуации. Например, в этой схеме не учитываются модальности (возможность, необходимость, темпоральность и пр.).

С телеономических позиций можно сделать упражнение по нахождению формулы некоего телеономического языка (Т-языка), (возможно, как техническое задание для сведущих), и посмотреть, что из этого получится. Можно показать на этом примере эволюцию языков в ряду «объективизм-конструктивизм-телеономизм», о котором я упоминал здесь. Полезно и проще для понимания будет провести это упражнение с примерами не из языков общего назначения, а на прикладных инженерных языках, предназначенных для формального представления знания. Эволюция языковой структуры там вида куда более рельефно и наглядно.

1.
О-язык имеет три измерения вариативности: объекты, свойства, отношения. На этом метаонтологическом базисе строятся частные объективистские онтологии, коих великое множество. Структуры языка, как Лакофф указывает, для схватывания этого разнообразия, имеют объектно-ориентированную структуру с многоместными предикатами, что позволит сценировать в сознании ситуации, конструируя их на основании данных объект-предикативных схем. Представлением таких сцен является спецификация набора неких свойств, снабжённых уникальным идентификатором, что и позволяет квалифицировать этот набор, как индивид. Плюс — спецификация экземпляров отношений между индивидами, если это предумострено отдельно, а не в виде свойств. Ограничения на структуру свойств и отношений определяются в формальных онтологиях.

Представляется, что для естественного О-языка и связанного с ним когнитивного обеспечения это всё тоже справедливо в соответствующей части.

В продвинутых современных инженерных подходах к моделированию знания от объектной ориентации отказываются. Проблемы с количеством Big Data переходят проблемы с качеством: с большим разнообразием индивидов, категорий и отношений объектно-ориентированный подход демонстрирует серьёзные проблемы. Вариант борьбы «с Аристотелем» можно найти в работе Криса Патриджа «Business Objects: Re-Engineering for Re-Use», или поискать ещё среди собранного здесь.

На мой взгляд, указанное выше «схватывание непосредственно воспринимаемой ситуации» и является одним из корней проблемы. Чем выше уровень абстрагирования мышления от прямой перцепции (что вызывается повышением разнообразия восприятия), тем менее дееспособен объектно-ориентированный подход.

На замену объектной ориентации приходят системно- и факт-ориентированность, 4D-экстенсонализм и прототипы. В прикладном аспекте представления знания широко используются RDF-триплеты «субъект-предикат-объект», снабжённые словарями, таксономиями и онтологиями. Это в какой-то мере решает часть проблем, но, по сути, является некоей проходной эволюционной формой.

2.
Конструктивистская установка в описании мира очевидным образом не удовлетворяется трёхчастной объективистской схемой. Не удовлетворяется даже более гибким факт-ориентированным подходом, ибо факт всё ещё остаётся «объективным». Конструктивистская установка требует безусловного введения в метаонтологическую структуру как минимум «наблюдателя», или точку зрения, отдельную перспективу рассмотрения.

В современной системной инженерии, которая неизбежно работает с многомерными и многоаспектными системами, конструктивистский момент отчасти реализуется через введение архитектурной концепции «проекции», «аспекта», «описания», view/viewpoint, как, например, в ISO 42010. Таким образом факт-триплет по сути превращается в факт-квадруплет (quad) «точка_зрения-субъект-предикат-объект», хотя для практической экономии просто выделяют области триплетов в отдельную модель, целиком параметризованную позицией наблюдения/рассмотрения.

Это добавляет дополнительное пространство вариативности к объективистской модели, которое эта модель своими средствами внятно схватить не может. А для высокоразнообразных  и высокосвязных предметных областей повышение порога управляемого разнообразия — требование выживания подхода и построенных на его базе систем.

Конструктивистские естественные языки (К-языки) требует дополнительных лингвистических структур для передачи в языковом структуре когнитивной позиции, откуда происходит говорение, что выводит положение в метапозицию. И не только относительно говорящего, как индивида в интерперсональной коммуникации, но и относительно инфраперсональных реальностей, субъективно-доступных точек зрения, коих у сколь-нибудь развитого человека всегда более чем одна и безо всяких психических патологий. (Психические патологии — это, скорее, про неадекватность социальным нормам деятельного проявления внутреннего реальностного разнообразия).

Подобным образом звучат фразы «с точки зрения банальной эрудиции…», но это громоздко, и механика представления в высказываниях разнореальностных взаимодействий в языке очень бедна, если не вообще тривиальна. В отличии, опять же, от богатства представления в О-языке объектных взаимодействий.

3.
Телеономическая установка идет дальше, и расширяет упомянутую зону управляемого разнообразия дальше, через концепт цели, целесообразности или целеорганизованности. Если по-простому, то пентаплет расшияет квадруплет до «цель-точка_зрения-субъект-предикат-объект». В метамодели архитектурных описаний ISO 42010 есть такой концепт, как System Concern, что может отдалённо походить на момент целеорганизованности.

Однако, если конструктивистский момент ещё можно как-то усечённо уложить в расширенную факт-ориентированность, то в телеономическом случае Т-языка просто пентаплетом отделаться не получится никак. С точки зрения телеономической теории, и субъект, и объект, и отношение, и точка зрения — являются конфигурируемыми конструктами, с, возможно, ситуативно несовместимыми конфигурациями.
Конфигурируемость конструктов даёт возможность радикально нарастить объём управляемого разнообразия далеко за пределы «объективно данного» (читай — неконфигурируемого) мира. Однако представление экземпляров знания, построенных в рамках этой метаонтологии в линейных естественно-объектных языках, таких как русский, чрезвычайно, до невозможности громоздко. Телеономическим языком, видимо,  в ближайшей перспективе смогут общаться только обученные машины и просветлённые будды.

Это с одной стороны. С другой стороны, ТТ даёт концептуальную рамку и метод для рассмотрения всех остальных языков низшего порядка сложности, как свои специализированные экземпляры, т.е. языковые системы с некоторой специальной конфигурацией. Т.е. любой язык таким образом можно назвать телеономическим в слабом смысле. Телеономическим языком в сильном смысле можно назвать такой язык, который имеет внятные средства управления своей собственной конфигурацией, т.е. реализует принцип рекурсивной управляемой конфигурируемости.

У существующих естественных языков, по-видимому, таких средств вообще нет. Оперативное управление языковой конфигурацией, если вообще имеет место, выполняется не встроенными термами языка, а спецификацией через регулярные неуправляемые структуры неких мета-высказываний, инструктирующих слушающего переключать конфигурацию или контекст. Простым примером может служить фраза «Мне нравится твой дом. Я имею ввиду домик из спичек, который ты собрал.»

С позиций ТТ, главная функция языка определяется как «опосредованная передача управления», что в развёрнутом виде (в 5-базисе) может быть представлено (см. также здесь), как передача

1. Директивы
2. Перцептивной картины
3. Объектной сцены
4. Концептуальной схемы
5. Целеорганизованности

Рефлексивная инфраструктура языка есть функция обеспечения согласованной передачи в условиях различной конфигурации коммуницирующих агентов и низкого доступного разнообразия знаков (или в общем — семиотических ограничений), по сравнению с разнообразием картины/сцены/схемы/целеорганизованной деятельности, которую нужно разделять в социуме. Причём, опять же, это всё имеет смысл не только для интерперсональной, но и для в общем интерреальностной коммуникации, которая может быть умещена в рамки [сознания] одного интеллектуального агента.

Наращивание мета-уровней (уровней конфигурирования) — дело в архитектуре опасное, и потому, представляется, что в хорошей архитектуре языка уровней должно быть два: эдоуровень и метауровень. (εδώ — греч. «здесь») Всё остальное должно решаться через рекурсию. Неконфигурируемые части языка должны соотносится с неуправляемой частью коммуникации. Если управлять коммуникацией нужно в некотором аспекте, а язык этого делать не позволяет, коммуникация страдает. Обычное дело в человеческом, инженерном и философском быту, что, однако, рано или поздно en masse начинает представлять из себя цивилизационную проблему.