Ограничения логики в перспективе эволюции рацио

ВА: ты как-то предвзят к языку. Чтобы начать говорить и тем более передавать знание (то что можно передать) его придётся упаковать. Какая разница как. В этом смысле, язык логики или алгебры, кажется, имеет сплошные преимущества, а не наоборот.

Разница существенна и это один из главных вызовов.
Язык человекомерен. Но мир человека уже не человекомерен. Точнее, здесь такая иерархия разнообразий:

1

Индивидуальный или мелкогрупповой рацио

Главным мотивом можно утвердить повышение степени согласованности дискурса для повышения управляемости практик малых групп (первая степень числа Данбара, условная сотня человек) — унисоциумов.

Способности управляться с разнообразиями мира (округлим это до ширины рамки внимания) у отдельного человека ограничены, и для сопряжения бОльших разнообразий ему нужны практики «упаковки», сжатия разнообразия до размеров своего фрейма. Само собой, это всегда происходит с огромной потерей спектра. Антисложные приёмы позволяют

а) выбрасывать те части спектра, которые наименее практически значимы, и обычно это происходит наивным образом — через обратные связи в онтическом контуре, методом ненаучного тыка.
б) выстраивать структуры, позволяющие схватывать более широкий спектр мира через вариативность узкого спектра конструкций. Это онтологический контур, генерализации, полиморфизмы и реляционные структуры разного рода.
в) адресовать части мира через рекомбинацию меток, с помощью интерпретационных процедур. Для большей части меток не существует процедур разыменования, реализации. Это одна из объективистских проблем — неуправляемая инфляция знаков, для которых объектный протокол подразумевается, но фактически работать не может. Вокруг этого противоречия строятся шеренги философских доктрин, развивающих дискуссию удивления от этого факта.

2

Популяционный или этнический рацио — ареал существования согласованного естественного языка

Мотив — балансировка согласованности дискурса и адаптивности практик расширяющихся и больших (вторая-четвёртая степень числа Данбара, миллионы) групп — мегасоциумов.

Естественный язык
а) необходимо и достаточно разнообразен, чтобы адресовать спектр мира в ядре общих практик большой этнической группы. И так обеспечивать этносу выживание. Если такого языка у этноса не появляется, он вымирает, или не может наращивать масштаб практик и не растёт даже физически. Либо переходит в изолированный стазис, либо его, по меньшей мере как культурную единицу, съедают те, кто может расти.

б) слишком малоразнообразен, чтобы адресовать мир большой популяции вне согласованного ядра. Процедуры согласования в общем случае сложные, затратные, долгоидущие. Ядро растёт медленнее, чем периферия, а у большого растущего этноса и периферия большая и динамичная. В отличие от законсервированного этноса, у которого ядро обеспечивающего знания достигает размеров границ целевых практик, как у животных, и колеблется только в небольшом адаптационном режиме — вместе со биоценозом, в который он вписан.
Естественный язык требует более вариативной структуры для связывания этноса с разнообразными практиками. Когда второе перевешивает, образуются два языка, с разными структурами управляемости, соответствующими отдельным группам практик. Это — естественный способ образования естественных языков и отдельных этносов, делением.

в) слишком высокоразнообразен, чтобы умещаться в индивидуальный и мелкогрупповой рацио (1). Поэтому, борьба с привнесением «логичности» в естественный язык — это одна из главных задач интеллектуалов и их [мелких] групп, озабоченных масштабирование практик с одной стороны и подтягивагнием рационального контроля до новых масштабов — с другой. Большим группам обывателей это не нужно — им и так хорошо в своих специализациях. «Управляемые языки» (Gellish, SVBR), логики предикатов, объект-центричные онтологии — это первый рубеж такой борьбы.

3

Супрапопуляционный рацио.

Мотив — согласованность дискурса унисоциумов, строящих практики управления гигасоциумами (группами в сотни миллионов и миллиардами человек).

Эта форма рацио начала отрастать у человека несколько столетий назад, в эпоху наращивания межэтнических, кросскультурных контактов, а в сколь-нибудь заметном состоянии начало проявляться всего лет 100 назад. Антропологическая революция конца XIX, реляционистская революция начала XX века и конструктивистская революция конца XX века. Рацио мелких групп (а также рацио больших групп в эпоху цифровых соцсетей) столкнулся с необходимостью адресовать и согласовывать мир мультиэтнической размерности. При этом, эпистемические ограничения, описанные в (1) никуда не делись, объективистский синтаксис висит кандалами, бюджетами и академическими процедурами, но требования возведены в куб.

Если бы человечество не глобализировалось такими темпами, то логики досупрапопуляционного периода (Фреге, Гёдель, Кантор и пр.) хватило бы, чтобы согласовать раннемодерновый мир. Разнообразие опёрли бы на несколько аксиоматик на фиксированной, но неуправляемой синтаксической шине, а дырки этого рацио задрапировали бы «парадоксами» вроде расселовских или терминалами вроде мнимой единицы, и запретили бы буратинам совать в них свой длинный нос. Но в цифровую эпоху, когда разнообразие практик и коммуникаций зашкаливает за, pardon, любые разумные пределы, ни структуры естественного языка, ни структуры мелкогрупповых дисциплин, вроде логик, которые борются с языком и потому от него неотделимы, с этим разнообразием справится не могут. Современные формализмы, такие как динамическая эпистемическая логика (dynamic epistemic logic), это попытки создать протокол супрапопуляционного уровня общности не сходя с респектабельных объективистских оснований, и не обращая внимания на изначальную, фоновую и фундаментальную языкоцентричность, которая якорит результат в популяционное ядро. С языкоцентричностью борются разве что некоторая часть AI/AGI-инженеров, смотрящих в коннекционистскую бездну. Я очень скептичен к том, что у них хватит средств, чтобы преодолеть разрыв между знаком и коннектомой без получения средств управления инструментами самой эпистемической работы.

*
Логическое мышление в его европейском объективистском изводе, со всеми логическими языками — это инструмент синхронизации/синструктуризации мелких групп. Это самое низкое разнообразие, потому что большее не поместится в дискурс (практики сопряжения группового внимания) такой мощности. И, это самая высокая степень абстрагирования, которую ещё нужно достичь как-то. Такая ситуация возникла из-за элитистской структуры общества, которое расширяется на пределы биоценоза быстрее, чем рациональность может адаптироваться в глубину стека. Элитам нужно управляться со всё большим обществом, но подтягивать всё общество, с его практиками мышления и естественным языком и сложно-затратно, и зачастую противоречит целям элит.  Но и внутриэлитные когнитивные инструменты создавать и заменять сложно — и чем более они завязаны на глубинные слои психики, тем сложнее. Поэтому, рекомбинация старого с малым адаптивным смещением более востребована, пока работает.

Выход за пределы не только линейных логик (с буквочками и стрелочками), но и за пределы язкоцентричности дисциплинирующего дискурса — это вызов для новой революции. Это задача подчинения популяционного рацио супрарациональным структурам. Только так можно получить глобальный протокол синхронизации практик в эпоху цифры, виртуальности, разрушения объективистской «правды» и прочих известных и неизвестных ещё радостей глобализированного гигасоциума.

Логика и нотация в предельных темах философии, Духи интуиционистской логики, Об основаниях арифметики.