Сложность правовых онтологических моделей на примере из ПДД

В исследованиях по построению вычислимых дейцентричных правовых онтологий я экспериментирую с белорусскими кодексами. Для работы без хороших инструментов, которые ещё нужно создать, относительно простым для моделирования материалом оказываются ПДД + КоАП. Но «простой» здесь означает лишь проще чем, например, трудовой или налоговый кодекс. Процесс построения модели на основе текстов выявляет многие уровни синтаксической и семантической вариативностей, влияющие на общую сложность перспективной модели. А также, показывает интересные правовые коллизии, которые заложены самим построением юридических формулировок законов. Печально знаменитая  проблема «открытой трактовки» положений закона имеет корни как в размытости семантик терминов — определения могут быть неоднозначны, так и в синтаксисе изложения — само построение фраз создаёт лакуны, которые требуют заполнения.

1

Статьи создаются юристами-законниками в соответствии с нормативами литературного языка, пусть и усложнённого специфичными канцелярскими оборотами. Правовой смысл статей упаковывается в текст с максимальной плотностью: задача стоит в том, чтобы покрыть максимальное количество ситуаций минимальным количеством текста. Отсюда — высокая внутренняя вариативность. Например, вместо нескольких специфичных запретительных положений запишут одну формулу, где часть с общими условиями относится ко всем элементам перечисления, что и формирует внутреннюю вариацию (из Статьи 97.2, Бюджетный кодекс РБ):

При временном управлении бюджетом запрещается:
— предоставление бюджетных ссуд, бюджетных займов;
— финансирование капитальных вложений;
— расходование средств резервных фондов;

Если произвести здесь синтаксическую девариацию, мы получим 4 формулы без внутренних семантических повторов, адресующие некие отдельные, имеющие индивидуальную прагматику, ситуации:

  1. При временном управлении бюджетом запрещается предоставление бюджетных ссуд
  2. При временном управлении бюджетом запрещается бюджетных займов
  3. При временном управлении бюджетом запрещается финансирование капитальных вложений
  4. При временном управлении бюджетом запрещается расходование средств резервных фондов

И это ещё очень простая статья. Опыт показывает, что возможно развёртывание некоторых сложных юридических положений в сотню и более простых (для этого мы уже создали программные алгоритмы девариации). Такие синтаксически простые формулы однозначно лучше читаются, но тяжелее пишутся. В том смысле, что у законотворцев нет адекватных инструментов для итеративной работы с положениями: представим ситуацию, когда нужно поменять что-то, относящееся к полусотне однотипных формул. Работа в текстовом редакторе (а ничего другого не используется) превратится в мучение и приведёт к ещё большему количеству ошибок. Даже если пользователь достаточно продвинут, чтобы использовать функции текстового поиска-замены с регулярными выражениями.

Если же мы говорим про поддержку законодательного процесса автоматическими средствами, то для машины хоть сотни, хоть тысячи формул проблемы не составляют. Интеллектуальные системы поддержки законотворчества могли бы развести сложность написания, сложность чтения и сложность верификации массы юридических формул, оставив человеку часть, связанную с конструированием и интерпретацией правового знания, но таких машин пока нет.

2

Стиль написания юридических формулировок изобилует оборотами, которые кажутся безобидными и понятными в первом приближении, но «висящие концы» семантик дают о себе знать при использовании таковых в сложных случаях. Я не юрист и хотел бы получить более квалифицированные комментарии, но приведу простой пример на материале статьи 36.1 ПДД РБ.

36. Сигналы регулировщика имеют следующие значения:
36.1. руки вытянуты в стороны или опущены:
36.1.1. со стороны левого и правого бока разрешено: трамваю — движение прямо, другим транспортным средствам — движение прямо и направо, пешеходам — переходить проезжую часть дороги;
36.1.2. со стороны груди и спины: движение всех транспортных средств и пешеходов запрещено;
36.2. правая рука вытянута вперед:
36.2.1. со стороны левого бока разрешено: трамваю — движение налево, другим транспортным средствам — движение во всех направлениях;
36.2.2. со стороны груди: всем транспортным средствам разрешено движение только направо;
36.2.3. со стороны правого бока и спины: движение всех транспортных средств запрещено, пешеходам разрешено переходить проезжую часть дороги за спиной регулировщика;
36.3. рука поднята вверх: движение всех транспортных средств и пешеходов запрещено во всех направлениях, кроме случаев, предусмотренных подпунктами 50.1 и 50.2 пункта 50 настоящих Правил.

Здесь девариация даёт не менее 33 специфичных линейных формул, описывающих требования к поведению водителей в зависимости от транспортного средства, которым они управляют и сигналов регулировщика. Дополнительную вариативность формирует часть после фразы «кроме случаев» с отсылкой на иные статьи ПДД, где описываются дополнительные модификаторы ситуаций, и исключающие особую их часть из предписания п.36.3. Не буду приводить развёртку, тем более, что чисто синтаксическая девариация тут производит неудобоваримые конструкции. Грамматически-корректные и удобочитаемые формулы с эквивалентной интерпретантой могли бы выглядеть так:

1. Если руки регулировщика вытянуты в стороны, трамваю разрешено движение прямо со стороны левого бока.
2. Если руки регулировщика опущены, трамваю разрешено движение прямо со стороны левого бока.

Вроде бы просто и понятно. Наверно, для простых ситуаций, вроде большей части происходящего на дорогах с разумными существами (не с автопилотами), этого должно быть достаточно. Но произведём небольшую семантическую нормировку, чтобы показать количество проблем, спрятанных не столько в данной статье правил, сколько в целом в распространённом стиле изложения, лишённым достаточной дисциплины.

3

Большая часть, если не весь корпус законов в конечном итоге сводится к мотивировании субъекта вести себя предписанным образом в зависимости от группы параметров. Простая короткая схема может выглядеть так:

  1. феноменология прагматической ситуации;
  2. цели и позиция субъекта в ней;
  3. общие и специфичные правовые установки.

«Запрещение», как особый речевой акт, направлено на мотивацию адресуемого субъекта к воздержанию от целевого действия. Имеющие ценность, но более сложные нюансы правовых классификаций, вроде популярной концептуализации Хохфельда (W.Hohfeld, Some Fundamental Legal Conceptions as Applied in Judicial Reasoning), тут опустим.

Также, применим семантическую норму, требующую выражение любого действия в формулах, чуть более сложных, чем классическая триада Subject-Action-Object:

субъект - действие - объект - обстоятельства

Это, например, исключает синтаксическую легитимность безличных оборотов. Указания вида «запрещается» можно интерпретировать как «закон запрещает» или «статья 36.1 запрещает» и с первого взгляда самоочевидны. Но в чуть более сложных случаях, с переключением правового контекста, это мгновенно создаёт открытую трактовку, требующую ссылочной структуры, обоснования и подтверждения в рамках тех или иных процессуальных действий. Вспоминается сцена из классического фильма Горина-Захарова:

Конвоир: Барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен! Вас приказано арестовать. В случае сопротивления приказано применить силу.
Мюнхгаузен: Кому?
Конвоир: Что кому?
Мюнхгаузен: Кому применить силу в случае сопротивления, вам или мне?
Конвоир: Не понял…

Снятие семантической неоднозначности требует чёткой спецификации, кто, кому, когда и что запрещает. Действие-центричный норматив требует также выражения любого состояния в виде формулы-действия, например, в вышеприведённом четырёхчастном виде. Рассмотрим следующую формулу:

Если руки регулировщика вытянуты в стороны, трамваю разрешено движение прямо со стороны левого бока.

Идентифицируем действия, очевидные на первый взгляд:

  1. Регулировщик держит руки, вытянутыми в стороны
  2. Трамвай находится к регулировщику со стороны левого бока
  3. Трамвай движется прямо
  4. Если (1) и (2) то Статья 36.1 разрешает (3)

Вроде пока тоже всё понятно и для простых ситуаций применимо. Но, проработка семантик чуть дальше показывает, что это описание всё ещё скрывает массу параметров, которые играют или могут играть роль при размещении этого положения в более разнообразном правовом и прагматическом контекстах. Факты вроде «регулировщик держит руки» или, что более рельефно «автомобиль ехал с превышением скорости», при разбирательствах требуют констатации обстоятельств фиксации. То есть, формулы усложняются:

  1. Регулировщик держит руки, вытянутыми в стороны
  2. Трамвай находится к регулировщику со стороны левого бока
  3. Трамвай движется прямо
  4. Водитель трамвая фиксирует, что (1)
  5. Водитель трамвая фиксирует, что (2)
  6. Водитель трамвая управляет трамваем так, что (3)
  7. Если (4) и (5) то Статья 36.1 разрешает (6)

Несложно представить примеры из, например, административной или уголовной практики, когда знание субъекта о юридически-значимых обстоятельствах играют решающую роль. Мгновенно имеем важный дополнительный эшелон рефлексии в модели. Но он скрыт в умолчаниях — как средствами языка, так и средствами законотворчества. Некие дополнительные моменты могут оговариваться в иных положениях иных законов, но их совмещение в юридической практике приобретает несколько уровней дополнительной сложности, борьба с которой и обеспечивает зарплату юристам.

Большую сложность составляет и то, что такие умолчания неуправляемы. Т.е. в законе, в архитектуре юридического знания, нет средств и процедур устранения значительной части этой неопределённости. Разрешение неопределённости «по месту» оставлено на откуп человеку-интерпретатору: судье или просто принимающему решение ответственному гражданину. Это было более или менее приемлемо в течении всей истории человечества. Но не может рассматриваться как таковое в эпоху автоматических транзакционных машин, автоматизации регулирования и искусственных социальных агентов.

Однако, и это ещё не всё.

4

Водитель трамвая, который не идентифицирует себя как водителя трамвая, управляющего трамваем, может вызвать подозрения в психических отклонениях. Но мы можем запросто усложнить ситуацию, когда всё будет не так забавно. Например, когда речь идёт о дроне с дистанционным управлением и группе операторов-сменщиков. Осознаёт ли оператор в данный момент, что система диспетчеризации выдала ему доступ к управлению транспортным средством или боевым дроном, например? Имеем дополнительную пространственную вариативность при общности устройства и контроля, вопрос однозначно нетривиальный. И без дронов можно представить ситуацию, когда человек не осознаёт, что он попадает в класс правовых субъектов, которые указаны в том или ином регулятивном положении. Что-то вроде «Ответчик не знал, что у него есть дочь, и потому не может рассматриваться, как законный отец ребёнка».

Мы приходим к тому, что для устранения неопределённости при построении онтологических моделей и онтологическом выводе (inference) каждая из квалификаций требует группы согласованных различений, специфицированных регулятором.

Далее разовьём этот эшелон рефлексии (и только относительно «водителя» с «трамваем»), усложняем ещё раз:

  1. Регулировщик держит руки, вытянутыми в стороны
  2. УправляемыйОбъект1 находится к регулировщику со стороны левого бока
  3. УправляемыйОбъект1 движется прямо
  4. Субъект1 фиксирует, что он подпадает под квалификацию «водитель трамвая» в соответствии с правовой нормой Н1
  5. Субъект1 фиксирует, что УправляемыйОбъект1 подпадает под квалификацию «трамвай» в соответствии с нормой Н2
  6. Субъект1 имеет средства контроля движения УправляемыйОбъект1
  7. Субъект1 фиксирует, что (6)
  8. Субъект1 фиксирует, что (1)
  9. Субъект1 фиксирует, что (2)
  10. Субъект1 управляет УправляемыйОбъект1 так, что (3)
  11. Если (4), (5), (6), (7), (8), (9) то Статья 36.1 разрешает (10)

Это всё ещё только первое положение из 36.1., но уже понятно, что развёртка стремительно выходит из рамок индивидуальной человеческой способности к оперированию разнообразием. Как минимум, делает такие операции чрезвычайно затратными.

5

Легко показать далее, что это не вся возможная вариативность, которая может быть применима даже дял такой простой статьи, как ПДД 36.1. Причём, полагаю, также понятно, что это не высосанное из пальца усложнение, а действие-центричная экспликация семантик, которые могут быть востребованы юридически, а неявно всегда имеют значение прагматически. Данное упражнение может пролить свет на скрытые уровни сложности исполнимого социального знания, частным случаем чего является правовое знание.

Онтологическое моделирование любого такого знания для использования в реальных ситуациях потребует формализмов, которые смогут покрывать значительную вариативность семантик. Я исповедую большой скепсис относительно того, что аппарат модальных, доксатических, эпистемических, темпоральных и прочих логик может справиться с такой задачей вне простых академических примеров. А также относительно способности объект-центричного эпистемического стиля онтологизации (LKIF/OWL) удержать ресурсные затраты на масштабирование моделей (начиная с когнитивных) от экспоненциального роста за пределы доступного.

Добавить комментарий