Синтаксическое бегство от неопределённости.
Зачем нужны такие конструкты как "ноль", "случайность", "судьба", "природа", некоторые коннотации понятия "бог", а то и, если подумать, возможно, все/многие универсалии?
- Хорошие синтаксисы требуют регулярности, монотонности, замкнутости. Точнее, когнитивная аппаратура, которая настроена на потребление определённого набора паттернов/термов, работает устойчиво, когда это входяшее разнообразие ограничено, и протокол не нарушается.
- Появление на входе внепротокольного терма означает потерю управления: поведение не определено, агент в рискованном состоянии. Локальные контроллеры стемятся такие ситуации избегать или компенсировать. В бытовом языке - это ситуация "не знаю", неопределённость. Что требует эскалации потока управления за пределы данного контура, а это неэкономично, если вообще возможно или не приемлемо в соответствии с более широкими нормами устойчивости.
- Для обеспечения более устойчивого поведения вместо эскалирующего "не знаю" вводят некоторый регулярный синтаксический конструкт, который а) не нарушает протокол входа; б) блокирует эскалацию, но в) монотонность поведения нарушается, потому нужны особые частные правила, но уже в рамках данного аппарата.
"Ноль" - это синтаксически корректный ответ на вопрос "сколько яблок в корзине?", когда в корзине нет яблок. По регулярному протоколу требуется число, а "не знаю" или "нисколько" - вне протокола. Ноль решает эту трудность, ценой нескольких костылей вроде "на ноль делить нельзя", или "ноль в нулевой степени равно единице" и пр. - чем дальше в лес, там больше дров.
Соответствующие коннотации или перегрузки понятий "природа", "случайность", "бог" и пр. нужны для того чтобы также регулярным способом отвечать на вопрос о причинности: протокол требует указания легитимного источника или причины, и когда эпистемичесаая ситуация требует эскалации в неудобное "я не знаю", её блокируют формами вида "это судьба", "божья воля", "вероятностное распределение" и пр. Эпистемическая эскалация затратна, где-то опасна: просто может не быть внешних контуров, обеспечивающих устойчивость, когда данный снялся. Поэтому, удержание управления в текущем локусе - архитектурный инвариант. Не единственный, конечно, но мы сейчас рассматриваем данный аспект.
Богатые синтаксисы, вроде того, где фигурирует "бог" как каузальный терминатор, уже не такие тривиальные как арифметика, где для компенсации проблем с нулём требуется всего несколько правил. Здесь уже необходим более развитый аппарат компенсации и вокруг этого наворачивается весьма сложная аппаратура, которая достаточно быстро начинает жизнь уже своей жизнью. То бишь, формирует свои удерживающие внимание контуры и локальная синтаксисы. Что впрочем, никак не уникально для религиозного дискурса и его особым образом никак не помечает. В указанном ряду "случайность" стоит с иными позитивистскими изобретенияи, также предназначенными для такой регуляризации и закрытия, иногда достаточно форсированного, выхода за пределы своих эпистемических границ.
Гомолог закона Конвея для эпистемологии мог бы гласить, что социальные институты стремятся к некоторой симметрии относительно устойчивых эпистемических контуров. Или, как минимум, реализуют систему защиты от эскалации в "я не знаю", в неведомое. Весьма изощрённую. Современная Академия, например, как социальная опора/инкарнация модерновой эпистемы, может эффективно блокировать выходы за свои пределы такой заглушкой, как "научный поиск" в виде процессуального саботажа.