В приватной беседе один знакомый эксперт сообщил, что не понимает, о чём в некоторых непростых текстах идёт речь, и что в них «не хватает конкретики, за которую можно ухватиться, нет субъекта и объекта». Проблема на нова, и указания на сложность и «неконкретность» аналогичного рода текстов возникают постоянно. Размышления на этот счёт привели меня к нескольким выводам:
- Тексты высокого уровня абстракции необходимы, ибо дают возможность относительно компактно выражать сложные вещи. С компактными изложениями проще работать.
- Понижение уровня абстракции теорий, например, до «субъект-объектного» уровня и ниже, так же необходимо. Качеством высокоабстрактных, общих текстов можно считать в том числе способность легко отражаться на более простые, частные теории, с неизбежной потерей мощности, но с сохранением полезности и смысла.
- Между теми, кто работает с высокоабстракными теориями, и теми, кто работает с низкоабстрактными теориями, существует рассогласование и недопонимание. Чтобы устранить или уменьшить это непонимание, и тем и другим стоит осознать эту проблему в конструктивном ключе, признавать необходимость во всём спектре теорий, от простых до сложных, и знать методы сопряжения их в сколь-нибудь непротиворечивые комплексы.
В качестве примера можно привести следующее.
Архитектор оперирует чертежами, архитектурными нормами и формулами сопромата. Его теории абстрагированы от конкретного места, материала и личностей работников, но именно с помощью этих абстракций, хранящих опыт поколений, он создаёт конкретный проект в конкретном месте не с чистого листа. Каменщик укладывает кирпичи, и его теории просты и представляют из себя наставления и инструкции. Архитектор должен быть способен донести каменщику как смысл строения, так и роль укладки камня в данном строительстве. При этом, вряд ли каменщик сможет ясно понять, откуда берутся те или иные архитектурные решения, пока не осознает объемлющий контекст, и не пройдёт курс обучения. Поэтому, от него требуется признание необходимости следования проекту, а так же признание наличия смысла в архитектурной работе вообще.
До тех пор, конечно, пока каменщик в принципе доверяет архитектору и прорабу.
Представляется, что для всего спектра теоретизаций (от каменщика до архитектора), которым пользуются для выражения знания, можно определить пять уровней представления или пять уровней нормирования сложности теории. Это не просто пять способов, а именно пять уровней растущей сложности, повышающегося порядка абстрагирования. Каждый следующий надстраивается над предыдущим в плане организации теоретической работы.
1. Инструктивный или директивный.
Данный уровень содержит инструкции, указания к действию, привязанные к непосредственно доступным для целевых исполнителей моторным ситуациям.
Уничтожаем буржуев, захватываем банк, телеграф и вокзал. Рабочим приказывается работать 12 часов в сутки. Налог повысить до 15%.
Уровень абстракности самый низкий, эффективность тактического управления самая высокая. Разнообразие вариантов исполнения директив минимально, что уменьшает ошибку управления. В то же время, требует больших усилий на разработку качественных инструкций для нетривиальных ситуаций. Так же, сложно буквально использовать такие инструкции в разных контекстах деятельности именно из-за их специфичности.
2. Феноменологический или атрибутивный.
Описание свойств, атрибутивная картина мира, фокусировка на качествах, общностях и различиях, позиционирование качеств в пространстве различения. Если данная картина достаточно хорошо организована и опирается на соответствующую инструктивную картину, то она может явно или неявно подразумевать действие.
Банкиры – кровопийцы. Наша нация – самая великая. Существуют два враждующих политических блока, плохой и хороший.
Что может подразумевать, в зависимости от контекста, соответственно, погромы банков, националистические демарши и выбор личной политической лояльности.
Повышение уровня абстракции даёт более богатую вариациями перспективу действия, не определяя жёсткий конкретный сценарий исполнения. Но это же лишает её той самой «конкретики». Если человек, в силу бедности необходимого опыта, не может самостоятельно построить трансляцию с феноменологического уровня на инструктивный, то действия не происходит, и описание остаётся просто картинкой в сознании, даже при наличии мотива к действию.
Системологически, переход с инструктивного на феноменологической уровень осуществляется связыванием рефлексии непосредственного действия с атрибутом. Сумма атрибутов даёт феноменологическую картину мира, которая может быть до-объектной, т.е. может быть невозможно по сумме качеств чётко сфокусировать теоретическое или практическое внимание на объекте. Особенно чётко это видно в феноменологии сложных структур, таких как «нация» или «цивилизация».
3. Субъект-объектный или исторический.
Теоретизация субъект-объектных или объект-объектных отношений, превращение статичной феноменологической картины в динамичную историческую. Совокупность атрибутов собирается в исторические объекты и картину их отношений.
Большевики начали продразвёрстку и изъяли хлеб у крестьян. Германия напала на Советский Союз, который был союзником Англии. Мама мыла раму.
Сознание, спосообное вместить связную историческую траекторию, а не только отдельные картины, способно учитывать ещё большее разнообразие действий, а так же, что наиболее важно и что является определяющим для данного уровня – способность упорядочивать это разнообразие в соответствии с историческим опытом и субъектной позицией. Это значит, что человек, способный оперировать на данном уровне теоретизации, способен просчитывать действия и мотивы различных субъектов на основании исторического матриала, перемещаясь между точками зрения, а не просто занимая укоренённую в себе единственную позицию наблюдателя.
4. Концептуальный или собственно-теоретический.
Теоретизация правил и мета-правил. Обобщение исторического материала в концепты, что позволяет применять данные абстрактные паттерны вне узкого исторического контекста, который их породил. Знание, при переходе от фактов к законам, становится более компактным и мобильным, но при этом ещё более теряется «конкретность», т.е. возможность непосредственного развёртывания в действие. Для исполнения концептуальных программ требуется явное или неявное выстраивание всех остальных трёх теоретических уровней.
Национальное государство испытывает сложности в эпоху глобализации. Централизованная власть имеет существенные недостатки по сравнению с субсидиарной структурой. Геополитическая неоходимость состоит в контроле за нефтяными запасами.
5. Телеономический
Концептуализация целей. Наиболее абстрактное представление необходимых состояний и ситуаций, без фиксации концептуальной, субъект-объектной и прочих картин. В выразительном смысле этот уровень может быть схож с инструктивным, т.к. выражается скорее в целеуказаниях. Но кардинальное различие заключается именно в уровне абстрации.
Мы должны победить. Наша цель – коммунизм.__We must secure the existence of our people and a future for white children.
Потеря теории в «конкретике», что растёт с каждым уровнем, даёт возможность актору при выработке непосредственного действия более свободно приспосабливать все остальные нижележащие уровни к именно той ситуации, где теория реализуется в конкретном порядке операций. Директива даёт минимум свободы и понимания. Целеуказание не определяет даже концептуальную схему решения, оставляя её на произвол исполнителя до тех пор, пока реализация целей успешна.
Следует помнить, однако, о следующих моментах.
- Для выражения любого уровня теории мы используем язык, и в нём можно обнаружить прилагательные-атрибуты, существительные-объекты и глаголы-директивы. Теорию полагает на тот или иной уровень не наличие тех или иных слов в тексте, некая лингвистическая норма, а уровень теоретической абстракции поведения или норма порядка абстракции. Масштабирующей мерой тут может служить как раз моторная инструкция: для одного контекста «захватить банк» - это атомарное и понятное, не требующее мотивов и концептуального обеспечения действие, а для другого – это не более чем абстрактная цель, требующая всестороннего обоснования и проработки до изложения уровня «стой здесь, беги туда, потому что».
- Скорее всего, любая нетривиальная конкретная теоретизация в большей или меньшей степени будет относится к двум-трём смежным уровням, и определить, где находится её «центр тяжести», может быть непросто.
Смысл данной классификации уровней сложности теории может заключаться в следующем:
- Позиционирование теории в ряду указывает на её организационный горизонт. Сложно ждать способности организовывать полиэтнические массы от директив, привязанных к месту, времени и действующим персоналиям, хотя именно такая конкретика и обеспечивает успех в каждом конкретном случае. Зеркально, не стоит рассчитывать на бурную работу на основании абстрактных документов, если остальные уровни не простроены явно или неявно.
- Выбрав адекватную опорную меру масштаба поведения, без особого труда можно сопоставить данные уровни с социальными и политическими структурами: этносом, нацией, цивилизацией и пр. Соответствено, попытка протолкнуть на цивилизационный уровень феноменологичную теорию уже будет может быть измерена и квалифицирована как ошибочная не интуитивно, а метрически.
- Для экспертов, работающих на разных уровнях, знание о них будет полезно для контролируемого сопряжения теорий. Стремление втиснуть разномасштабные описания в одну теорию может быть похоже на совмещение Специальной Теории Относительности с призывом «Уходя из лаборатории, гасите свет». Разобщённость же теорий, или сопряжение только на интуитивном уровне, уменьшает совокупный КПД от производства полезного знания.