Человек разумный в своей познавательной рациональной деятельности сильно ограничен тем наследством, которое досталось ему от животных. Много из того, что мы считаем отличительной особенностью человека - лишь высокая степень развития того, что есть у других зверей. Сюда входит и абстрактное мышление, и сложные эмоциональные и социальные отношения. В последние 100-150 лет этологи и социобиологи подсобрали на этот счёт немало эмпирики.
Пытаясь препарировать когнитивную механику не совсем традиционными методами, я не без удвиления нахожу, насколько глубоко ещё в структуре мышления лежат структуры и паттерны, которыми пользовались обезьяны, собаки, медведи и другие уважаемые предки человека. Это - когнитивные структуры выживания на территории и борьбы за территориально- и социально-позиционированный ресурс. Само "пространство", и в самом общем, и в самом конкретном виде - это когнитивные инструменты, рождённые кибернетическими триадами "аффектор-процессор-эффектор" (по-русски "датчик-решатель-двигатель"). Уже как минимум амёбы имеют такую триаду, следовательно, их процессор "знает" о пространстве. Хотя, глядя на то, какие чудеса происходят внутри клеток при белковом синтезе, и здесь сложно сказать о том, что процесс примитивен.
Так или иначе, превзойти то же "пространство", как когнитивную форму и инструмент - это значит измениться где-то на околоклеточном уровне. Это большой подвиг. Но есть трансформации и более доступные, например, пространство в его животном понимании, как n-мерное вместилище выживальческой деятельности. (Кстати, даже если отодвинуть время, животное пространство совсем не 3-х мерное. Один и тот же отражённый сознанием 3D-локус может вмещать ещё с десяток ортогональных различений, начиная с визуального, аудиального, кинестетического, а также прочие, перцептивные оси, ассоциированные с другими сенсорными системами.) Животное пространство имеет структуру, специфичную именно к животной форме деятельности.
Простейший пример специфичности пространств можно найти в различии между пространством акулы и пространством барсука. Им нужно жить в совершенно разных мерностях, чтобы жить. И если кто-то из читателей скажет, что они "на самом деле" находятся в одном и том же трёхмерном физическом мире, я скажу ему, что это не более чем слова существа, видовое пространство которого в силу развития разума, стало способным как-то вмещать в себя и барсучий, и акулий, и ещё много чей мир. Понимаемый частным и специфичным для человека образом. Сильно сомневаюсь, что если поместить барсука в "такую же" трёхмерность в океан на глубину в сотню метров, он как-то найдёт и мир и себя самого.
С человеком ещё сложнее, у него трёхмерность сильно дополнена. Augmented reality - это попытка вынести часть размерности из органического неокортекса в кремниево-сетевой экзокортекс. Эта дополнительность начала развиваться ещё со времени приоритетного развития передних конечностей, что сильно сдвинуло кибернетическую триаду в соответствующую сторону. Через несколько миллионов лет мы сильно усложнили свои пространства, развив бурную деятельность миллиардами особей. Но вот понимать этот новый мир мы всё стараемся по-старинке. Почти как животные.
Я это пишу не под впечатление от разговора с бабушками у подъезда, а от прочтения научных очерков, претендующих (наверное, обосновано) на нахождении на передовом крае науки. Подозреваю, что многие парадоксы, сложности, напряжённые исслодования и открытия обязаны своим существованием только тому, что мир воспринимается просто , восприятия связываются просто , попытки экстраполировать эти простые конструкции наталкиваются на ошибки управления, что потом просто пытаются решить донакоплением и досвязыванием опыта.
Это работает до некоторого предела. До того предела, до которого человек - животное. Дальше с этой простотой начинаются большие сложности. Животные не получают в сознание такого количества информации. Животные живут в относительно стабильном перцептивном поле. Их сознание мутирует и приспосабливается к изменениям, но это относительно долгий филогенетический процесс. Его достаточно, ибо биогеоценозы меняются ещё медленнее. Скорость накатывания изменений в современном человеческом мире значительно выше, чем время реакции генетических популяционных контуров. Потому, животное сознание теряется в этом мире, который раскрутили люди в совокупности, но понять его по-отдельности уже не в состоянии.
Дробление науки на науки, на "дисциплины", научная специализация - это способ борьбы со сложностью. Очень животный способ борьбы. Одни волки загоняют, другие - нападают, все едят. Это работало до некоторого момента, и в этот момент заговорили про "кризис в науке", потому что специализированный физик специализированного физика уже не вполне понимает, а так же - про "междисциплинарный подход" и про "холистическое мышление", как необходимость. И уже появились "целостные теории", вроде оптимистичных комплетики или неовсеединства, появились "холоны" и "холархии" - но это всё ещё построено из старых кирпичей, как бы кто не старался думать иначе. Это всё ещё попытка животных думать, что они теперь должны и могут думать не как животные, как-то по-другому, "целостно".
Есть мнение, что за границей животного способа мировосприятия нет необходимости в понятиях типа "холон", или натужных интерпретациях понятия "информация". Как и во много другом когнитивном инструментарии. Мы построили мир, где правят законы, далёкие от законом леса и саванн. Огромные усилия, которые тратятся на изобретение yet another дефиниции "системы" - это всё издержки состояния, в котором сейчас пребывает наш разум перед лицом этого внезапного мира. Разум добрался до границы, он осознал необходимость прыжка из этих границ, и пытается как-то концептуализировать то, что будет там , за межой. Но фантазировать на тему прыжка недостаточно, нужно прыгать. Возможно, это изменение на клеточном уровне, но, судя по расположению звёзд, оно неизбежно. Кое-кто с усами однажды сильно напугал мирных граждан термином "сверхчеловек", мы можем назвать этот миф, цель и свершение "сверхживотным" - не далеко ошибёмся, если сохраним направление приыжка.
И, что так же не всегда осознаётся, дело не в создании просто очередной красивой теории всего, или принятии экстравагантной социальной роли - дело в завоевании нового мира. Эту пространственную страсть в нас не изменит никакой апокалипсис. И новые способы концептуализации борьбы, новая организация рацио, как лучшего оружия в полунном мире - это должно быть не просто красиво, это дожно быть сверхэффективно, иначе этого не будет вовсе.